Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке

Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке - читать сказку онлайн

Сказка Жуковского об Иване-царевиче и Сером Волке

Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке



    Давным-давно был в некотором царстве

    Могучий царь, по имени Демьян

    Данилович. Он царствовал премудро;

    И было у него три сына: Клим-

    Царевич, Петр-царевич и Иван-

    Царевич. Да еще был у него

    Прекрасный сад, и чудная росла

    В саду том яблоня; всё золотые

    Родились яблоки на ней. Но вдруг

    В тех яблоках царевых оказался

    Великий недочет; и царь Демьян

    Данилович был так тем опечален,

    Что похудел, лишился аппетита

    И впал в бессонницу. Вот наконец,

    Призвав к себе своих трех сыновей,

    Он им сказал: "Сердечные друзья

    И сыновья мои родные, Клим-

    Царевич, Петр-царевич и Иван-

    Царевич; должно вам теперь большую

    Услугу оказать мне; в царский сад мой

    Повадился таскаться ночью вор;

    И золотых уж очень много яблок

    Пропало; для меня ж пропажа эта

    Тошнее смерти. Слушайте, друзья:

    Тому из вас, кому поймать удастся

    Под яблоней ночного вора, я

    Отдам при жизни половину царства;

    Когда ж умру, и все ему оставлю

    В наследство". Сыновья, услышав то,

    Что им сказал отец, уговорились

    Поочередно в сад ходить, и ночь

    Не спать, и вора сторожить. И первый

    Пошел, как скоро ночь настала, Клим-

    Царевич в сад, и там залег в густую

    Траву под яблоней, и с полчаса

    В ней пролежал, да и заснул так крепко,

    Что полдень был, когда, глаза продрав,

    Он поднялся, во весь зевая рот.

    И, возвратясь, царю Демьяну он

    Сказал, что вор в ту ночь не приходил.

    Другая ночь настала; Петр-царевич

    Сел сторожить под яблонею вора;

    Он целый час крепился, в темноту

    Во все глаза глядел, но в темноте

    Все было пусто; наконец и он,

    Не одолев дремоты, повалился

    В траву и захрапел на целый сад.

    Давно был день, когда проснулся он.

    Пришед к царю, ему донес он так же,

    Как Клим-царевич, что и в эту ночь

    Красть царских яблок вор не приходил.

    На третью ночь отправился Иван-

    Царевич в сад по очереди вора

    Стеречь. Под яблоней он притаился,

    Сидел не шевелясь, глядел прилежно

    И не дремал; и вот, когда настала

    Глухая полночь, сад весь облеснуло

    Как будто молнией; и что же видит

    Иван-царевич? От востока быстро

    Летит жар-птица, огненной звездою

    Блестя и в день преобращая ночь.

    Прижавшись к яблоне, Иван-царевич

    Сидит, не движется, не дышит, ждет:

    Что будет? Сев на яблоню, жар-птица

    За дело принялась и нарвала

    С десяток яблок. Тут Иван-царевич,

    Тихохонько поднявшись из травы,

    Схватил за хвост воровку; уронив

    На землю яблоки, она рванулась

    Всей силою и вырвала из рук

    Царевича свой хвост и улетела;

    Однако у него в руках одно

    Перо осталось, и такой был блеск

    От этого пера, что целый сад

    Казался огненным. К царю Демьяну

    Пришед, Иван-царевич доложил

    Ему, что вор нашелся и что этот

    Вор был не человек, а птица; в знак же,

    Что правду он сказал, Иван-царевич

    Почтительно царю Демьяну подал

    Перо, которое он из хвоста

    У вора вырвал. С радости отец

    Его расцеловал. С тех пор не стали

    Красть яблок золотых, и царь Демьян

    Развеселился, пополнел и начал

    По-прежнему есть, пить и спать. Но в нем

    Желанье сильное зажглось: добыть

    Воровку яблок, чудную жар-птицу.

    Призвав к себе двух старших сыновей,

    "Друзья мои, - сказал он, - Клим-царевич

    И Петр-царевич, вам уже давно

    Пора людей увидеть и себя

    Им показать. С моим благословеньем

    И с помощью господней поезжайте

    На подвиги и наживите честь

    Себе и славу; мне ж, царю, достаньте

    Жар-птицу; кто из вас ее достанет,

    Тому при жизни я отдам полцарства.

    А после смерти все ему оставлю

    В наследство". Поклонясь царю, немедля

    Царевичи отправились в дорогу.

    Немного времени спустя пришел

    К царю Иван-царевич и сказал:

    "Родитель мой, великий государь

    Демьян Данилович, позволь мне ехать

    За братьями; и мне пора людей

    Увидеть, и себя им показать,

    И честь себе нажить от них и славу.

    Да и тебе, царю, я угодить

    Желал бы, для тебя достав жар-птицу.

    Родительское мне благословенье

    Дай и позволь пуститься в путь мой с богом".

    На это царь сказал: "Иван-царевич,

    Еще ты молод, погоди; твоя

    Пора придет; теперь же ты меня

    Не покидай; я стар, уж мне недолго

    На свете жить; а если я один

    Умру, то на кого покину свой

    Народ и царство?" Но Иван-царевич

    Был так упрям, что напоследок царь

    И нехотя его благословил.

    И в путь отправился Иван-царевич;

    И ехал, ехал, и приехал к месту,

    Где разделялася дорога на три.

    Он на распутье том увидел столб,

    А на столбе такую надпись: "Кто

    Поедет прямо, будет всю дорогу

    И голоден и холоден; кто вправо

    Поедет, будет жив, да конь его

    Умрет, а влево кто поедет, сам

    Умрет, да конь его жив будет". Вправо,

    Подумавши, поворотить решился

    Иван-царевич. Он недолго ехал;

    Вдруг выбежал из леса Серый Волк

    И кинулся свирепо на коня;

    И не успел Иван-царевич взяться

    За меч, как был уж конь заеден,

    И Серый Волк пропал. Иван-царевич,

    Повесив голову, пошел тихонько

    Пешком; но шел недолго; перед ним

    По-прежнему явился Серый Волк

    И человечьим голосом сказал:

    "Мне жаль, Иван-царевич, мой сердечный,

    Что твоего я доброго коня

    Заел, но ты ведь сам, конечно, видел,

    Что на столбе написано; тому

    Так следовало быть; однако ж ты

    Свою печаль забудь и на меня

    Садись; тебе я верою и правдой

    Служить отныне буду. Ну, скажи же,

    Куда теперь ты едешь и зачем?"

    И Серому Иван-царевич Волку

    Все рассказал. А Серый Волк ему

    Ответствовал: "Где отыскать жар-птицу,

    Я знаю; ну, садися на меня,

    Иван-царевич, и поедем с богом".

    И Серый Волк быстрее всякой птицы

    Помчался с седоком, и с ним он в полночь

    У каменной стены остановился.

    "Приехали, Иван-царевич! - Волк

    Сказал, - но слушай, в клетке золотой

    За этою оградою висит

    Жар-птица; ты ее из клетки

    Достань тихонько, клетки же отнюдь

    Не трогай: попадешь в беду". Иван-

    Царевич перелез через ограду;

    За ней в саду увидел он жар-птицу

    В богатой клетке золотой, и сад

    Был освещен, как будто солнцем. Вынув

    Из клетки золотой жар-птицу, он

    Подумал: "В чем же мне ее везти?"

    И, позабыв, что Серый Волк ему

    Советовал, взял клетку; но отвсюду

    Проведены к ней были струны; громкий

    Поднялся звон, и сторожа проснулись,

    И в сад сбежались, и в саду Ивана-

    Царевича схватили, и к царю

    Представили, а царь (он назывался

    Далматом) так сказал: "Откуда ты?

    И кто ты?" - "Я Иван-царевич; мой

    Отец, Демьян Данилович, владеет

    Великим, сильным государством; ваша

    Жар-птица по ночам летать в наш сад

    Повадилась, чтоб золотые красть

    Там яблоки: за ней меня послал

    Родитель мой, великий государь

    Демьян Данилович". На это царь

    Далмат сказал: "Царевич ты иль нет,

    Того не знаю; но если правду

    Сказал ты, то не царским ремеслом

    Ты промышляешь; мог бы прямо мне

    Сказать: отдай мне, царь Далмат, жар-птицу,

    И я тебе ее руками б отдал

    Во уважение того, что царь

    Демьян Данилович, столь знаменитый

    Своей премудростью, тебе отец.

    Но слушай, я тебе мою жар-птицу

    Охотно уступлю, когда ты сам

    Достанешь мне коня Золотогрива;

    Принадлежит могучему царю

    Афрону он. За тридевять земель

    Ты в тридесятое отправься царство

    И у могучего царя Афрона

    Мне выпроси коня Золотогрива

    Иль хитростью какой его достань.

    Когда ж ко мне с конем не возвратишься,

    То по всему расславлю свету я,

    Что ты не царский сын, а вор; и будет

    Тогда тебе великий срам и стыд".

    Повесив голову, Иван-царевич

    Пошел туда, где был им Серый Волк

    Оставлен. Серый Волк ему сказал:

    "Напрасно же меня, Иван-царевич,

    Ты не послушался; но пособить

    Уж нечем; будь вперед умней; поедем

    За тридевять земель к царю Афрону".

    И Серый Волк быстрее всякой птицы

    Помчался с седоком; и к ночи в царство

    Царя Афрона прибыли они

    И у дверей конюшни царской там

    Остановились. "Ну, Иван-царевич,

    Послушай, - Серый Волк сказал, - войди

    В конюшню; конюха спят крепко; ты

    Легко из стойла выведешь коня

    Золотогрива; только не бери

    Его уздечки; снова попадешь в беду".

    В конюшню царскую Иван-царевич

    Вошел и вывел он коня из стойла;

    Но на беду, взглянувши на уздечку,

    Прельстился ею так, что позабыл

    Совсем о том, что Серый Волк сказал,

    И снял с гвоздя уздечку. Но и к ней

    Проведены отвсюду были струны;

    Все зазвенело; конюха вскочили;

    И был с конем Иван-царевич пойман,

    И привели его к царю Афрону.

    А царь Афрон спросил сурово: "Кто ты?"

    Ему Иван-царевич то ж в ответ

    Сказал, что и царю Далмату. Царь

    Афрон ответствовал: "Хороший ты

    Царевич! Так ли должно поступать

    Царевичам? И царское ли дело

    Шататься по ночам и воровать

    Коней? С тебя я буйную бы мог

    Снять голову; но молодость твою

    Мне жалко погубить; да и коня

    Золотогрива дать я соглашусь,

    Лишь поезжай за тридевять земель

    Ты в тридесятое отсюда царство

    Да привези оттуда мне царевну

    Прекрасную Елену, дочь царя

    Могучего Касима; если ж мне

    Ее не привезешь, то я везде расславлю,

    Что ты ночной бродяга, плут и вор".

    Опять, повесив голову, пошел

    Туда Иван-царевич, где его

    Ждал Серый Волк. И Серый Волк сказал:

    "Ой ты, Иван-царевич! Если б я

    Тебя так не любил, здесь моего бы

    И духу не было. Ну, полно охать,

    Садися на меня, поедем с богом

    За тридевять земель к царю Касиму;

    Теперь мое, а не твое уж дело".

    И Серый Волк опять скакать с Иваном-

    Царевичем пустился. Вот они

    Проехали уж тридевять земель,

    И вот они уж в тридесятом царстве;

    И Серый Волк, ссадив с себя Ивана-

    Царевича, сказал: "Недалеко

    Отсюда царский сад; туда один

    Пойду я; ты ж меня дождись под этим

    Зеленым дубом". Серый Волк пошел,

    И перелез через ограду сада,

    И закопался в куст, и там лежал

    Не шевелясь. Прекрасная Елена

    Касимовна - с ней красные девицы,

    И мамушки, и нянюшки - пошла

    Прогуливаться в сад; а Серый Волк

    Того и ждал: приметив, что царевна,

    От прочих отделяся, шла одна,

    Он выскочил из-под куста, схватил

    Царевну, за спину ее свою

    Закинул и давай бог ноги. Страшный

    Крик подняли и красные девицы,

    И мамушки, и нянюшки; и весь

    Сбежался двор, министры, камергеры

    И генералы; царь велел собрать

    Охотников и всех спустить своих

    Собак борзых и гончих - все напрасно:

    Уж Серый Волк с царевной и с Иваном-

    Царевичем был далеко, и след

    Давно простыл; царевна же лежала

    Без всякого движенья у Ивана-

    Царевича в руках (так Серый Волк

    Ее, сердечную, перепугал).

    Вот понемногу начала она

    Входить в себя, пошевелилась, глазки

    Прекрасные открыла и, совсем

    Очнувшись, подняла их на Ивана-

    Царевича и покраснела вся,

    Как роза алая, и с ней Иван-

    Царевич покраснел, и в этот миг

    Она и он друг друга полюбили

    Так сильно, что ни в сказке рассказать,

    Ни описать пером того не можно.

    И пал в глубокую печаль Иван-

    Царевич: крепко, крепко не хотелось

    С царевною Еленою ему

    Расстаться и отдать ее царю

    Афрону; да и ей самой то было

    Страшнее смерти. Серый Волк, заметив

    Их горе, так сказал: "Иван-царевич,

    Изволишь ты кручиниться напрасно;

    Я помогу твоей кручине: это

    Не служба - службишка; прямая служба

    Ждет впереди". И вот они уж в царстве

    Царя Афрона. Серый Волк сказал:

    "Иван-царевич, здесь должны умненько

    Мы поступить: я превращусь в царевну;

    А ты со мной явись к царю Афрону.

    Меня ему отдай и, получив

    Коня Золотогрива, поезжай вперед

    С Еленою Касимовной; меня вы

    Дождитесь в скрытном месте; ждать же вам

    Не будет скучно". Тут, ударясь оземь,

    Стал Серый Волк царевною Еленой

    Касимовной. Иван-царевич, сдав

    Его с рук на руки царю Афрону

    И получив коня Золотогрива,

    На том коне стрелой пустился в лес,

    Где настоящая его ждала

    Царевна. Во дворце ж царя Афрона

    Тем временем готовилася свадьба:

    И в тот же день с невестой царь к венцу

    Пошел; когда же их перевенчали

    И молодой был должен молодую

    Поцеловать, губами царь Афрон

    С шершавою столкнулся волчьей мордой,

    И эта морда за нос укусила

    Царя, и не жену перед собой

    Красавицу, а волка царь Афрон

    Увидел; Серый Волк недолго стал

    Тут церемониться: он сбил хвостом

    Царя Афрона с ног и прянул к двери.

    Все принялись кричать: "Держи, держи!

    Лови, лови!" Куда ты! Уж Ивана-

    Царевича с царевною Еленой

    Давно догнал проворный Серый Волк;

    И уж, сошед с коня Золотогрива,

    Иван-царевич пересел на Волка,

    И уж вперед они опять, как вихри,

    Летели. Вот приехали и в царство

    Далматово они. И Серый Волк

    Сказал: "В коня Золотогрива

    Я превращусь, а ты, Иван-царевич,

    Меня отдав царю и взяв жар-птицу,

    По-прежнему с царевною Еленой

    Ступай вперед; я скоро догоню вас".

    Так все и сделалось, как Волк устроил.

    Немедленно велел Золотогрива

    Царь оседлать, и выехал на нем

    Он с свитою придворной на охоту;

    И впереди у всех он поскакал

    За зайцем; все придворные кричали:

    "Как молодецки скачет царь Далмат!"

    Но вдруг из-под него на всем скаку

    Юркнул шершавый волк, и царь Далмат,

    Перекувырнувшись с его спины,

    Вмиг очутился головою вниз,

    Ногами вверх, и, по плеча ушедши

    В распаханную землю, упирался

    В нее руками, и, напрасно силясь

    Освободиться, в воздухе болтал

    Ногами; вся к нему тут свита

    Скакать пустилася; освободили

    Царя; потом все принялися громко

    Кричать: "Лови, лови! Трави, трави!"

    Но было некого травить; на Волке

    Уже по-прежнему сидел Иван-

    Царевич; на коне ж Золотогриве

    Царевна, и под ней Золотогрив

    Гордился и плясал; не торопясь,

    Большой дорогою они шажком

    Тихонько ехали; и мало ль, долго ль

    Их длилася дорога - наконец

    Они доехали до места, где Иван-

    Царевич Серым Волком в первый раз

    Был встречен; и еще лежали там

    Его коня белеющие кости;

    И Серый Волк, вздохнув, сказал Ивану-

    Царевичу: "Теперь, Иван-царевич,

    Пришла пора друг друга нам покинуть;

    Я верою и правдою доныне

    Тебе служил, и ласкою твоею

    Доволен, и, покуда жив, тебя

    Не позабуду; здесь же на прощанье

    Хочу тебе совет полезный дать:

    Будь осторожен, люди злы; и братьям

    Родным не верь. Молю усердно бога,

    Чтоб ты домой доехал без беды

    И чтоб меня обрадовал приятным

    Известьем о себе. Прости, Иван-

    Царевич". С этим словом Волк исчез.

    Погоревав о нем, Иван-царевич,

    С царевною Еленой на седле,

    С жар-птицей в клетке за плечами, дале

    Поехал на коне Золотогриве,

    И ехали они дня три, четыре;

    И вот, подъехавши к границе царства,

    Где властвовал премудрый царь Демьян

    Данилович, увидели богатый

    Шатер, разбитый на лугу зеленом;

    И из шатра к ним вышли... кто же? Клим

    И Петр царевичи. Иван-царевич

    Был встречею такою несказанно

    Обрадован; а братьям в сердце зависть

    Змеей вползла, когда они жар-птицу

    С царевною Еленой у Ивана-

    Царевича увидели в руках:

    Была им мысль несносна показаться

    Без ничего к отцу, тогда как брат

    Меньшой воротится к нему с жар-птицей,

    С прекрасною невестой и с конем

    Золотогривом и еще получит

    Полцарства по приезде; а когда

    Отец умрет, и все возьмет в наследство.

    И вот они замыслили злодейство:

    Вид дружеский принявши, пригласили

    Они в шатер свой отдохнуть Ивана-

    Царевича с царевною Еленой

    Прекрасною. Без подозренья оба

    Вошли в шатер. Иван-царевич, долгой

    Дорогой утомленный, лег и скоро

    Заснул глубоким сном; того и ждали

    Злодеи братья: мигом острый меч

    Ему они вонзили в грудь, и в поле

    Его оставили, и, взяв царевну,

    Жар-птицу и коня Золотогрива,

    Как добрые, отправилися в путь.

    А между тем, недвижим, бездыханен,

    Облитый кровью, на поле широком

    Лежал Иван-царевич. Так прошел

    Весь день; уже склоняться начинало

    На запад солнце; поле было пусто;

    И уж над мертвым с черным вороненком

    Носился, каркая и распустивши

    Широко крылья, хищный ворон. Вдруг,

    Откуда ни возьмись, явился Серый

    Волк: он, беду великую почуяв,

    На помощь подоспел; еще б минута,

    И было б поздно. Угадав, какой

    Был умысел у ворона, он дал

    Ему на мертвое спуститься тело;

    И только тот спустился, разом цап

    Его за хвост; закаркал старый ворон.

    "Пусти меня на волю. Серый Волк, -

    Кричал он. "Не пущу, - тот отвечал, -

    Пока не принесет твой вороненок

    Живой и мертвой мне воды!" И ворон

    Велел лететь скорее вороненку

    За мертвою и за живой водою.

    Сын полетел, а Серый Волк, отца

    Порядком скомкав, с ним весьма учтиво

    Стал разговаривать, и старый ворон

    Довольно мог ему порассказать

    О том, что он видал в свой долгий век

    Меж птиц и меж людей. И слушал

    Его с большим вниманьем Серый Волк

    И мудрости его необычайной

    Дивился, но, однако, все за хвост

    Его держал и иногда, чтоб он

    Не забывался, мял его легонько

    В когтистых лапах. Солнце село; ночь

    Настала и прошла; и занялась

    Заря, когда с живой водой и мертвой

    В двух пузырьках проворный вороненок

    Явился. Серый Волк взял пузырьки

    И ворона-отца пустил на волю.

    Потом он с пузырьками подошел

    К лежавшему недвижимо Ивану-

    Царевичу: сперва его он мертвой

    Водою вспрыснул - и в минуту рана

    Его закрылася, окостенелость

    Пропала в мертвых членах, заиграл

    Румянец на щеках; его он вспрыснул

    Живой водой - и он открыл глаза,

    Пошевелился, потянулся, встал

    И молвил: "Как же долго проспал я!"

    "И вечно бы тебе здесь спать, Иван-

    Царевич, - Серый Волк сказал, - когда б

    Не я; теперь тебе прямую службу

    Я отслужил; но эта служба, знай,

    Последняя; отныне о себе

    Заботься сам. А от меня прими

    Совет и поступи, как я тебе скажу.

    Твоих злодеев братьев нет уж боле

    На свете; им могучий чародей

    Кощей бессмертный голову обоим

    Свернул, и этот чародей навел

    На ваше царство сон; и твой родитель,

    И подданные все его теперь

    Непробудимо спят; твою ж царевну

    С жар-птицей и конем Золотогривом

    Похитил вор Кощей; все трое

    Заключены в его волшебном замке.

    Но ты, Иван-царевич, за свою

    Невесту ничего не бойся; злой

    Кощей над нею власти никакой

    Иметь не может: сильный талисман

    Есть у царевны; выйти ж ей из замка

    Нельзя; ее избавит только смерть

    Кощеева; а как найти ту смерть, и я

    Того не ведаю; об этом Баба

    Яга одна сказать лишь может. Ты,

    Иван-царевич, должен эту Бабу

    Ягу найти; она в дремучем, темном лесе,

    В седом, глухом бору живет в избушке.

    На курьих ножках; в этот лес еще

    Никто следа не пролагал; в него

    Ни дикий зверь не заходил, ни птица

    Не залетала. Разъезжает Баба

    Яга по целой поднебесной в ступе,

    Пестом железным погоняет, след

    Метлою заметает. От нее

    Одной узнаешь ты, Иван-царевич,

    Как смерть Кощееву тебе достать.

    А я тебе скажу, где ты найдешь

    Коня, который привезет тебя

    Прямой дорогой в лес дремучий к Бабе

    Яге. Ступай отсюда на восток;

    Придешь на луг зеленый; посреди

    Его растут три дуба; меж дубами

    В земле чугунная зарыта дверь

    С кольцом; за то кольцо ты подыми

    Ту дверь и вниз по лестнице сойди;

    Там за двенадцатью дверями заперт

    Конь богатырский; сам из подземелья

    К тебе он выбежит; того коня

    Возьми и с богом поезжай; с дороги

    Он не собьется. Ну, теперь прости,

    Иван-царевич; если бог велит

    С тобой нам свидеться, то это будет

    Не иначе, как у тебя на свадьбе".

    И Серый Волк помчался к лесу; вслед

    За ним смотрел Иван-царевич с грустью;

    Волк, к лесу подбежавши, обернулся,

    В последний раз махнул издалека

    Хвостом и скрылся. А Иван-царевич,

    Оборотившись на восток лицом,

    Пошел вперед. Идет он день, идет

    Другой; на третий он приходит к лугу

    Зеленому; на том лугу три дуба

    Растут; меж тех дубов находит он

    Чугунную с кольцом железным дверь;

    Он подымает дверь; под тою дверью

    Крутая лестница; по ней он вниз

    Спускается, и перед ним внизу

    Другая дверь, чугунная ж, и крепко

    Она замком висячим заперта.

    И вдруг он слышит, конь заржал; и ржанье

    Так было сильно, что с петлей сорвавшись,

    Дверь наземь рухнула с ужасным стуком;

    И видит он, что вместе с ней упало

    Еще одиннадцать дверей чугунных.

    За этими чугунными дверями

    Давным-давно конь богатырский заперт

    Был колдуном. Иван-царевич свистнул;

    Почуяв седока, на молодецкий

    Свист богатырский конь из стойла прянул

    И прибежал, легок, могуч, красив,

    Глаза как звезды, пламенные ноздри,

    Как туча грива, словом, конь не конь,

    А чудо. Чтоб узнать, каков он силой,

    Иван-царевич по спине его

    Повел рукой, и под рукой могучей

    Конь захрапел и сильно пошатнулся,

    Но устоял, копыта втиснув в землю;

    И человечьим голосом Ивану-

    Царевичу сказал он: "Добрый витязь,

    Иван-царевич, мне такой, как ты,

    Седок и надобен; готов тебе

    Я верою и правдою служить;

    Садися на меня, и с богом в путь наш

    Отправимся; на свете все дороги

    Я знаю; только прикажи, куда

    Тебя везти, туда и привезу".

    Иван-царевич в двух словах коню

    Все объяснил и, севши на него,

    Прикрикнул. И взвился могучий конь,

    От радости заржавши, на дыбы;

    Бьет по крутым бедрам его седок;

    И конь бежит, под ним земля дрожит;

    Несется выше он дерев стоячих,

    Несется ниже облаков ходячих,

    И прядает через широкий дол,

    И застилает узкий дол хвостом,

    И грудью все заграды пробивает,

    Летя стрелой и легкими ногами

    Былиночки к земле не пригибая,

    Пылиночки с земли не подымая.

    Но, так скакав день целый, наконец

    Конь утомился, пот с него бежал

    Ручьями, весь был окружен, как дымом,

    Горячим паром он. Иван-царевич,

    Чтоб дать ему вздохнуть, поехал шагом;

    Уж было под вечер; широким полем

    Иван-царевич ехал и прекрасным

    Закатом солнца любовался. Вдруг

    Он слышит дикий крик; глядит... и что же?

    Два Лешая дерутся на дороге,

    Кусаются, брыкаются, друг друга

    Рогами тычут. К ним Иван-царевич

    Подъехавши, спросил: "За что у вас,

    Ребята, дело стало?" - "Вот за что, -

    Сказал один. - Три клада нам достались:

    Драчун-дубинка, скатерть-самобранка

    Да шапка-невидимка - нас же двое;

    Как поровну нам разделить? Мы

    заспорили, и вышла драка; ты

    Разумный человек; подай совет нам,

    Как поступить?" - "А вот как, - им Иван-

    Царевич отвечал. - Пущу стрелу,

    А вы за ней бегите; с места ж, где

    Она на землю упадет, обратно

    Пуститесь взапуски ко мне; кто первый

    Здесь будет, тот возьмет себе на выбор

    Два клада; а другому взять один.

    Согласны ль вы?" - "Согласны", - закричали

    Рогатые; и стали рядом. Лук

    Тугой свой натянув, пустил стрелу

    Иван-царевич: Лешие за ней

    Помчались, выпуча глаза, оставив

    На месте скатерть, шапку и дубинку.

    Тогда Иван-царевич, взяв под мышку

    И скатерть и дубинку, на себя

    Надел спокойно шапку-невидимку,

    Стал невидим и сам и конь и дале

    Поехал, глупым Лешаям оставив

    На произвол, начать ли снова драку

    Иль помириться. Богатырский конь

    Поспел еще до захожденья солнца

    В дремучий лес, где обитала Баба

    Яга. И, въехав в лес, Иван-царевич

    Дивится древности его огромных

    Дубов и сосен, тускло освещенных

    Зарей вечернею; и все в нем тихо:

    Деревья все как сонные стоят,

    Не колыхнется лист, не шевельнется

    Былинка; нет живого ничего

    В безмолвной глубине лесной, ни птицы

    Между ветвей, ни в травке червяка;

    Лишь слышится в молчанье повсеместном

    Гремучий топот конский. Наконец

    Иван-царевич выехал к избушке

    На курьих ножках. Он сказал: "Избушка,

    Избушка, к лесу стань задом, ко мне

    Стань передом". И перед ним избушка

    Перевернулась; он в нее вошел;

    В дверях остановясь, перекрестился

    На все четыре стороны, потом,

    Как должно, поклонился и, глазами

    Избушку всю окинувши, увидел,

    Что на полу ее лежала Баба

    Яга, уперши ноги в потолок

    И в угол голову. Услышав стук

    В дверях, она сказала: "Фу! фу! фу!

    Какое диво! Русского здесь духу

    До этих пор не слыхано слыхом,

    Не видано видом, а нынче русский

    Дух уж в очах свершается. Зачем

    Пожаловал сюда, Иван-царевич?

    Неволею или волею? Доныне

    Здесь ни дубравный зверь не проходил,

    Ни птица легкая не пролетала,

    Ни богатырь лихой не проезжал;

    Тебя как бог сюда занес, Иван-

    Царевич?" - "Ах, безмозглая ты ведьма!-

    Сказал Иван-царевич Бабе

    Яге. - Сначала накорми, напой

    Меня ты, молодца, да постели

    Постелю мне, да выспаться мне дай,

    Потом расспрашивай". И тотчас Баба

    Яга, поднявшись на ноги, Ивана-

    Царевича как следует обмыла

    И выпарила в бане, накормила

    И напоила, да и тотчас спать

    В постелю уложила, так примолвив:

    "Спи, добрый витязь; утро мудренее,

    Чем вечер; здесь теперь спокойно

    Ты отдохнешь; нужду ж свою расскажешь

    Мне завтра; я, как знаю, помогу".

    Иван-царевич, богу помолясь,

    В постелю лег и скоро сном глубоким

    Заснул и проспал до полудня. Вставши,

    Умывшися, одевшися, он Бабе

    Яге подробно рассказал, зачем

    Заехал к ней в дремучий лес; и Баба

    Яга ему ответствовала так:

    "Ах! добрый молодец Иван-царевич,

    Затеял ты нешуточное дело;

    Но не кручинься, все уладим с богом;

    Я научу, как смерть тебе Кощея

    Бессмертного достать; изволь меня

    послушать; на море на Окияне,

    На острове великом на Буяне

    Есть старый дуб; под этим старым дубом

    Зарыт сундук, окованный железом;

    В том сундуке лежит пушистый заяц;

    В том зайце утка серая сидит;

    А в утке той яйцо; в яйце же смерть

    Кощеева. Ты то яйцо возьми

    И с ним ступай к Кощею, а когда

    В его приедешь замок, то увидишь,

    Что змей двенадцатиголовый вход

    В тот замок стережет; ты с этим змеем

    Не думай драться, у тебя на то

    Дубинка есть; она его уймет.

    А ты, надевши шапку-невидимку,

    Иди прямой дорогою к Кощею

    Бессмертному; в минуту он издохнет,

    Как скоро ты при нем яйцо раздавишь,

    Смотри лишь не забудь, когда назад

    Поедешь, взять и гусли-самогуды:

    Лишь их игрою только твой родитель

    Демьян Данилович и все его

    Заснувшее с ним вместе государство

    Пробуждены быть могут. Ну, теперь

    Прости, Иван-царевич; бог с тобою;

    Твой добрый конь найдет дорогу сам;

    Когда ж свершишь опасный подвиг свой,

    То и меня, старуху, помяни

    Не лихом, а добром". Иван-царевич,

    Простившись с Бабою Ягою, сел

    На доброго коня, перекрестился,

    По молодецки свистнул, конь помчался,

    И скоро лес дремучий за Иваном-

    Царевичем пропал в дали, и скоро

    Мелькнуло впереди чертою синей

    На крае неба море Окиян.

    Вот прискакал и к морю Окияну

    Иван-царевич. Осмотрясь, он видит,

    Что у моря лежит рыбачий невод

    И что в том неводе морская щука

    Трепещется. И вдруг ему та щука

    По-человечьи говорит: "Иван-

    Царевич, вынь из невода меня

    И в море брось; тебе я пригожуся".

    Иван-царевич тотчас просьбу щуки

    Исполнил, и она, хлестнув хвостом

    В знак благодарности, исчезла в море.

    А на море глядит Иван-царевич

    В недоумении; на самом крае,

    Где небо с ним как будто бы слилося,

    Он видит, длинной полосою остров

    Буян чернеет; он и недалек;

    Но кто туда перевезет? Вдруг конь

    Заговорил: "О чем, Иван-царевич,

    Задумался? О том ли, как добраться

    Нам до Буяна острова? Да что

    За трудность? Я тебе корабль; сиди

    На мне, да крепче за меня держись,

    Да не робей, и духом доплывем".

    И в гриву конскую Иван-царевич

    Рукою впутался, крутые бедра

    Коня ногами крепко стиснул; конь

    Рассвирепел и, расскакавшись, прянул

    С крутого берега в морскую бездну;

    На миг и он и всадник в глубине

    Пропали; вдруг раздвинулася с шумом

    Морская зыбь, и вынырнул могучий

    Конь из нее с отважным седоком;

    И начал конь копытами и грудью

    Бить по водам и волны пробивать,

    И вкруг него кипела, волновалась,

    И пенилась, и брызгами взлетала

    Морская зыбь, и сильными прыжками,

    Под крепкие копыта загребая

    Кругом ревущую волну, как легкий

    На парусах корабль с попутным ветром,

    Вперед стремился конь, и длинный след

    Шипящею за ним бежал змеею;

    И скоро он до острова Буяна

    Доплыл и на берег его отлогий

    Из моря выбежал, покрытый пеной.

    Не стал Иван-царевич медлить; он,

    Коня пустив по шелковому лугу

    Ходить, гулять и траву медовую

    Щипать, пошел поспешным шагом к дубу,

    Который рос у берега морского

    На высоте муравчатого холма.

    И, к дубу подошед, Иван-царевич

    Его шатнул рукою богатырской,

    Но крепкий дуб не пошатнулся; он

    Опять его шатнул - дуб скрипнул; он

    Еще шатнул его и посильнее,

    Дуб покачнулся, и под ним коренья

    Зашевелили землю; тут Иван-царевич

    Всей силою рванул его - и с треском

    Он повалился, из земли коренья

    Со всех сторон, как змеи, поднялися,

    И там, где ими дуб впивался в землю,

    Глубокая открылась яма. В ней

    Иван-царевич кованый сундук

    Увидел; тотчас тот сундук из ямы

    Он вытащил, висячий сбил замок,

    Взял за уши лежавшего там зайца

    И разорвал; но только лишь успел

    Он зайца разорвать, как из него

    Вдруг выпорхнула утка; быстро

    Она взвилась и полетела к морю;

    В нее пустил стрелу Иван-царевич,

    И метко так, что пронизал ее

    Насквозь; закрякав, кувырнулась утка;

    И из нее вдруг выпало яйцо

    И прямо в море; и пошло, как ключ,

    Ко дну. Иван-царевич ахнул; вдруг,

    Откуда ни возьмись, морская щука

    Сверкнула на воде, потом юркнула,

    Хлестнув хвостом, на дно, потом опять

    Всплыла и, к берегу с яйцом во рту

    Тихохонько приближась, на песке

    Яйцо оставила, потом сказала:

    "Ты видишь сам теперь, Иван-царевич,

    Что я тебе в час нужный пригодилась".

    С сим словом щука уплыла. Иван-

    Царевич взял яйцо; и конь могучий

    С Буяна острова на твердый берег

    Его обратно перенес. И дале

    Конь поскакал и скоро прискакал

    К крутой горе, на высоте которой

    Кощеев замок был; ее подошва

    Обведена была стеной железной;

    А у ворот железной той стены

    Двенадцатиголовый змей лежал;

    И из его двенадцати голов

    Всегда шесть спали, шесть не спали, днем

    И ночью по два раза для надзора

    Сменяясь; а в виду ворот железных

    Никто и вдалеке остановиться

    Не смел; змей подымался, и от зуб

    Его уж не было спасенья - он

    Был невредим и только сам себя

    Мог умертвить: чужая ж сила сладить

    С ним никакая не могла. Но конь

    Был осторожен; он подвез Ивана-

    Царевича к горе со стороны,

    Противной воротам, в которых змей

    Лежал и караулил; потихоньку

    Иван-царевич в шапке-невидимке

    Подъехал к змею; шесть его голов

    Во все глаза по сторонам глядели,

    Разинув рты, оскалив зубы; шесть

    Других голов на вытянутых шеях

    Лежали на земле, не шевелясь,

    И, сном объятые, храпели. Тут

    Иван-царевич, подтолкнув дубинку,

    Висевшую спокойно на седле,

    Шепнул ей: "Начинай!" Не стала долго

    Дубинка думать, тотчас прыг с седла,

    На змея кинулась и ну его

    По головам и спящим и неспящим

    Гвоздить. Он зашипел, озлился, начал

    Туда, сюда бросаться; а дубинка

    Его себе колотит да колотит;

    Лишь только он одну разинет пасть,

    Чтобы ее схватить - ан нет, прошу

    Не торопиться, уж она

    Ему другую чешет морду; все он

    Двенадцать ртов откроет, чтоб ее

    Поймать, - она по всем его зубам,

    Оскаленным как будто напоказ,

    Гуляет и все зубы чистит; взвыв

    И все носы наморщив, он зажмет

    Все рты и лапами схватить дубинку

    Попробует - она тогда его

    Честит по всем двенадцати затылкам;

    Змей в исступлении, как одурелый,

    Кидался, выл, кувыркался, от злости

    Дышал огнем, грыз землю - все напрасно!

    Не торопясь, отчетливо, спокойно,

    Без промахов, над ним свою дубинка

    Работу продолжает и его,

    Как на току усердный цеп, молотит;

    Змей наконец озлился так, что начал

    Грызть самого себя и, когти в грудь

    Себе вдруг запустив, рванул так сильно,

    Что разорвался надвое и, с визгом

    На землю грянувшись, издох. Дубинка

    Работу и над мертвым продолжать

    Свою, как над живым, хотела; но

    Иван-царевич ей сказал: "Довольно!"

    И вмиг она, как будто не бывала

    Ни в чем, повисла на седле. Иван-

    Царевич, у ворот коня оставив

    И разостлавши скатерть-самобранку

    У ног его, чтоб мог усталый конь

    Наесться и напиться вдоволь, сам

    Пошел, покрытый шапкой-невидимкой,

    С дубинкою на всякий случай и с яйцом

    В Кощеев замок. Трудновато было

    Карабкаться ему на верх горы;

    Вот, наконец, добрался и до замка

    Кощеева Иван-царевич. Вдруг

    Он слышит, что в саду недалеко

    Играют гусли-самогуды; в сад

    Вошедши, в самом деле он увидел,

    Что гусли на дубу висели и играли

    И что под дубом тем сама Елена

    Прекрасная сидела, погрузившись

    В раздумье. Шапку-невидимку снявши,

    Он тотчас ей явился и рукою

    Знак подал, чтоб она молчала. Ей

    Потом он на ухо шепнул: "Я смерть

    Кощееву принес; ты подожди

    Меня на этом месте; я с ним скоро

    Управлюся и возвращусь; и мы

    Немедленно уедем". Тут Иван-

    Царевич, снова шапку-невидимку

    Надев, хотел идти искать Кощея

    Бессмертного в его волшебном замке,

    Но он и сам пожаловал. Приближаясь,

    Он стал перед царевною Еленой

    Прекрасною и начал попрекать ей

    Ее печаль и говорить: "Иван-

    Царевич твой к тебе уж не придет;

    Его уж нам не воскресить. Но чем же

    Я не жених тебе, скажи сама,

    Прекрасная моя царевна? Полно ж

    Упрямиться, упрямство не поможет;

    Из рук моих оно тебя не вырвет;

    Уж я..." Дубинке тут шепнул Иван-

    Царевич: "Начинай!" И принялась

    Она трепать Кощею спину. С криком,

    Как бешеный, коверкаться и прыгать

    Он начал, а Иван-царевич, шапки

    Не сняв, стал приговаривать: "Прибавь,

    Прибавь, дубинка; поделом ему,

    Собаке, не воруй чужих невест;

    Не докучай своей волчьей харей

    И глупым сватовством своим прекрасным

    Царевнам; злого сна не наводи

    На царства! Крепче бей его, дубинка!"

    "Да где ты! Покажись! - кричал Кощей -

    Перекувырнулся и околел.

    Иван-царевич из саду с царевной

    Еленою прекрасной вышел, взять

    Не позабывши гусли-самогуды,

    Жар-птицу и коня Золотогрива.

    Когда ж они с крутой горы спустились

    И, севши на коней, в обратный путь

    Поехали, гора, ужасно затрещав,

    Упала с замком, и на месте том

    Явилось озеро, и долго черный

    Над ним клубился дым, распространяясь

    По всей окрестности с великим смрадом.

    Тем временем Иван-царевич, дав

    Коням на волю их везти, как им

    Самим хотелось, весело с прекрасной

    Невестой ехал. Скатерть-самобранка

    Усердно им дорогою служила,

    И был всегда готов им вкусный завтрак,

    Обед и ужин в надлежащий час:

    На мураве душистой утром, в полдень

    Под деревом густовершинным, ночью

    Под шелковым шатром, который был

    Всегда из двух отдельных половин

    Составлен. И за каждой их трапезой

    Играли гусли-самогуды; ночью

    Светила им жар-птица, а дубинка

    Стояла на часах перед шатром;

    Кони же, подружась, гуляли вместе,

    Каталися по бархатному лугу,

    Или траву росистую щипали,

    Иль, голову кладя поочередно

    Друг другу на спину, спокойно спали.

    Так ехали они путем-дорогой

    И наконец приехали в то царство,

    Которым властвовал отец Ивана-

    Царевича, премудрый царь Демьян

    Данилович. И царство все, от самых

    Его границ до царского дворца,

    Объято было сном непробудимым;

    И где они ни проезжали, все

    Там спало; на поле перед сохой

    Стояли спящие волы; близ них

    С своим бичом, взмахнутым и заснувшим

    На взмахе, пахарь спал; среди большой

    Дороги спал ездок с конем, и пыль,

    Поднявшись, сонная, недвижным клубом

    Стояла; в воздухе был мертвый сон;

    На деревах листы дремали молча;

    И в ветвях сонные молчали птицы;

    В селеньях, в городах все было тихо,

    Как будто в гробе: люди по домам,

    По улицам, гуляя, сидя, стоя,

    И с ними всё: собаки, кошки, куры,

    В конюшнях лошади, в закутах овцы,

    И мухи на стенах, и дым в трубах -

    Всё спало. Так в отцовскую столицу

    Иван-царевич напоследок прибыл

    С царевною Еленою прекрасной.

    И, на широкий въехав царский двор,

    Они на нем лежащие два трупа

    Увидели: то были Клим и Петр

    Царевичи, убитые Кощеем.

    Иван-царевич, мимо караула,

    Стоявшего в параде сонным строем,

    Прошед, по лестнице повел невесту

    В покои царские. Был во дворце,

    По случаю прибытия двух старших

    Царевых сыновей, богатый пир

    В тот самый час, когда убил обоих

    Царевичей и сон на весь народ

    Навел Кощей: весь пир в одно мгновенье

    Тогда заснул, кто как сидел, кто как

    Ходил, кто как плясал; и в этом сне

    Еще их всех нашел Иван-царевич;

    Демьян Данилович спал стоя; подле

    Царя храпел министр его двора

    С открытым ртом, с неконченным во рту

    Докладом; и придворные чины,

    Все вытянувшись, сонные стояли

    Перед царем, уставив на него

    Свои глаза, потухшие от сна,

    С подобострастием на сонных лицах,

    С заснувшею улыбкой на губах.

    Иван-царевич, подошед с царевной

    Еленою прекрасною к царю,

    Сказал: "Играйте, гусли-самогуды";

    И заиграли гусли-самогуды...

    Вдруг все очнулось, все заговорило,

    Запрыгало и заплясало; словно

    Ни на минуту не был прерван пир.

    А царь Демьян Данилович, увидя,

    Что перед ним с царевною Еленой

    Прекрасною стоит Иван-царевич,

    Его любимый сын, едва совсем

    Не обезумел: он смеялся, плакал,

    Глядел на сына, глаз не отводя,

    И целовал его, и миловал,

    И напоследок так развеселился,

    Что руки в боки - и пошел плясать

    С царевною Еленою прекрасной.

    Потом он приказал стрелять из пушек,

    Звонить в колокола и бирючам

    Столице возвестить, что возвратился

    Иван-царевич, что ему полцарства

    Теперь же уступает царь Демьян

    Данилович, что он наименован

    Наследником, что завтра брак его

    С царевною Еленою свершится

    В придворной церкви и что царь Демьян

    Данилович весь свой народ зовет

    На свадьбу к сыну, всех военных, статских,

    Министров, генералов, всех дворян

    Богатых, всех дворян мелкопоместных,

    Купцов, мещан, простых людей и даже

    Всех нищих. И на следующий день

    Невесту с женихом повел Демьян

    Данилович к венцу; когда же их

    Перевенчали, тотчас поздравленье

    Им принесли все знатные чины

    Обоих полов; а народ на площади

    Дворцовой той порой кипел, как море;

    Когда же вышел с молодыми царь

    К нему на золотой балкон, от крика:

    "Да здравствует наш государь Демьян

    Данилович с наследником Иваном-

    Царевичем и с дочерью царевной

    Еленою прекрасною!" - все зданья

    Столицы дрогнули и от взлетевших

    На воздух шапок божий день затмился.

    Вот на обед все званные царем

    Сошлися гости - вся его столица;

    В домах осталися одни больные

    Да дети, кошки и собаки. Тут

    Свое проворство скатерть-самобранка

    Явила: вдруг она на целый город

    Раскинулась; сама собою площадь

    Уставилась столами, и столы

    По улицам в два ряда протянулись;

    На всех столах сервиз был золотой,

    И не стекло, хрусталь; а под столами

    Шелковые ковры повсюду были

    Разостланы; и всем гостям служили

    Гайдуки в золотых ливреях. Был

    Обед такой, какого никогда

    Никто не слыхивал: уха, как жидкий

    Янтарь, сверкавшая в больших кастрюлях;

    Огромножирные, длиною в сажень

    Из Волги стерляди на золотых

    Узорных блюдах; кулебяка с сладкой

    Начинкою, с груздями гуси, каша

    С сметаною, блины с икрою свежей

    И крупной, как жемчуг, и пироги

    Подовые, потопленные в масле;

    А для питья шипучий квас в хрустальных

    Кувшинах, мартовское пиво, мед

    Душистый и вино из всех земель:

    Шампанское, венгерское, мадера,

    И ренское, и всякие наливки -

    Короче молвить, скатерть-самобранка

    Так отличилася, что было чудо.

    Но и дубинка не лежала праздно:

    Вся гвардия была за царский стол

    Приглашена, вся даже городская

    Полиция - дубинка молодецки

    За всех одна служила: во дворце

    Держала караул; она ж ходила

    По улицам, чтоб наблюдать везде

    Порядок: кто ей пьяный попадался,

    Того она толкала в спину прямо

    На съезжую; кого ж в пустом где доме

    За кражею она ловила, тот

    Был так отшлепан, что от воровства

    Навеки отрекался и вступал

    На путь добродетели - дубинка, словом,

    Неимоверные во время пира

    Царю, гостям и городу всему

    Услуги оказала. Между тем

    Всё во дворце кипело, гости ели

    И пили так, что с их румяных лиц

    Катился пот; тут гусли-самогуды

    Явили все усердие свое:

    При них не нужен был оркестр, и гости

    Уж музыки наслышались такой,

    Какая никогда им и во сне

    Не грезилась. Но вот, когда наполнив

    Вином заздравный кубок, царь Демьян

    Данилович хотел провозгласить

    Сам многолетье новобрачным, громко

    На площади раздался трубный звук;

    Все изумились, все оторопели;

    Царь с молодыми сам идет к окну,

    И что же их является очам?

    Карета в восемь лошадей (трубач

    С трубою впереди) к крыльцу дворца

    Сквозь улицу толпы народной скачет;

    И та карета золотая; козлы

    С подушкою и бархатным покрыты

    Наметом; назади шесть гайдуков;

    Шесть скороходов по бокам; ливреи

    На них из серого сукна, по швам

    Басоны; на каретных дверцах герб:

    В червленом поле волчий хвост под графской

    Короною. В карету заглянув,

    Иван-царевич закричал: "Да это

    Мой благодетель Серый Волк!" Его

    Встречать бегом он побежал. И точно,

    Сидел в карете Серый Волк; Иван-

    Царевич, подскочив к карете, дверцы

    Сам отворил, подножку сам откинул

    И гостя высадил; потом он, с ним

    Поцеловавшись, взял его за лапу,

    Ввел во дворец и сам его царю

    Представил. Серый Волк, отдав поклон

    Царю, осанисто на задних лапах

    Всех обошел гостей, мужчин и дам,

    И всем, как следует, по комплименту

    Приятному сказал; он был одет

    Отлично: красная на голове

    Ермолка с кисточкой, под морду лентой

    Подвязанная; шелковый платок

    На шее; куртка с золотым шитьем;

    Перчатки лайковые с бахромою;

    Перепоясанные тонкой шалью

    Из алого атласа шаровары;

    Сафьяновые на задних лапах туфли,

    И на хвосте серебряная сетка

    С жемчужною кистью - так был Серый Волк

    Одет. И всех своим он обхожденьем

    Очаровал; не только что простые

    Дворяне маленьких чинов и средних,

    Но и чины придворные, статс-дамы

    И фрейлины все были от него

    Как без ума. И, гостя за столом

    С собою рядом посадив, Демьян

    Данилович с ним кубком в кубок стукнул

    И возгласил здоровье новобрачным,

    И пушечный заздравный грянул залп.

    Пир царский и народный продолжался

    До темной ночи; а когда настала

    Ночная тьма, жар-птицу на балконе

    В ее богатой клетке золотой

    Поставили, и весь дворец, и площадь,

    И улицы, кипевшие народом,

    Яснее дня жар-птица осветила.

    И до утра столица пировала.

    Был ночевать оставлен Серый Волк;

    Когда же на другое утро он,

    Собравшись в путь, прощаться стал с Иваном-

    Царевичем, его Иван-царевич

    Стал уговаривать, чтоб он у них

    Остался на житье, и уверял,

    Что всякую получит почесть он,

    Что во дворце дадут ему квартиру,

    Что будет он по чину в первом классе,

    Что разом все получит ордена,

    И прочее. Подумав, Серый Волк

    В знак своего согласия Ивану-

    Царевичу дал лапу, и Иван-

    Царевич так был тронут тем, что лапу

    Поцеловал. И во дворце стал жить

    Да поживать по-царски Серый Волк.

    Вот наконец, по долгом, мирном, славном

    Владычестве, премудрый царь Демьян

    Данилович скончался, на престол

    Взошел Иван Демьянович; с своей

    Царицей он до самых поздних лет

    Достигнул, и господь благословил

    Их многими детьми; а Серый Волк

    Душою в душу жил с царем Иваном

    Демьяновичем, нянчился с его

    Детьми, сам, как дитя, резвился с ними,

    Меньшим рассказывал нередко сказки,

    А старших выучил читать, писать

    И арифметике и им давал

    Полезные для сердца наставленья.

    Вот напоследок, царствовав премудро,

    И царь Иван Демьянович скончался;

    За ним последовал и Серый Волк

    В могилу. Но в его нашлись бумагах

    Подробные записки обо всем,

    Что на своем веку в лесу и свете

    Заметил он, и мы из тех записок

    Составили правдивый наш рассказ.

Сказка об Иване-царевиче и Сером Волке   -   сказка Жуковского

^